РИСОВАЛЬЩИК
Борису Архипкину
Рисовальщик,
я слабей!
Я - не рисовальщик.
Нарисуй мне голубей
Не в полете...
В вальсе!
Рисовальщик,
муравью
Сделай муравейник.
Рисовальщик,
я не пью:
Просто - нету денег.
Опустели города,
Опустели парки...
Рисовальщик,
передай
Глубину тюльпана.
Сделай мачты кораблям
И безногим - ноги,
А деревьям
и полям -
Ливни и дороги.
Ты душою не криви,
Не скупись на краски.
Не понравится -
порви,
Если лица - маски.
1984
* * *
Стану собакой.
Вползу в конуру,
Стану резвиться
и лаять.
Тем, кто окажется
Мне
По нутру,
Стану протягивать
лапу.
Стану
Хозяина
В морду лизать,
Брать косача
на охоте,
Стану собакою.
Лучшего пса
Вы никогда
не найдете.
1973
* * *
О ГРЕХ -
строки не написать!
О ГРОМ -
не выучить печали.
О ГОРЕ -
правды не сказать.
О ГУБЫ -
горькие вначале.
О ГРУСТЬ,
лишающая нас
РАЗУМНЫХ
слов и дел разумных.
О ПУСТЬ -
безумие из глаз
СЛЕПЫЕ
слезы образует.
О ГЕРБ -
соленого труда.
О ГРОБ -
над площадью плывущий.
О ГОРЬКИЙ ОПИУМ -
когда
ТЫ -
безнадежно-неимущий.
О ГОРОД -
съевший с кровью нас,
О ГОМОН -
майских демонстраций.
ПОГОНЫ ЗЛА,
голодных глас
И ТИХИЙ ГРОХОТ
радиаций.
ГАРМОНЬ -
упавшая в траву,
ГЕРАНЬ -
уставшая от роста.
Я ТОЖЕ -
общества отросток,
СВЕТЛО-УРОДЛИВО живу.
1974
* * *
Явленье утреннего света,
Явленье губ и глаз твоих.
Я опишу явленье это,
Я обозначу каждый штрих.
Я обозначу расстоянье
От пальцев к тонкому лучу,
Полупрозрачность состоянья,
Когда во сне к тебе лечу.
Когда заметно сумрак тает,
Тогда на астры сквозь рассвет
Пчела любви перелетает
И опыляет первоцвет.
Когда придуманное слово
Плывет, подобно кораблю,
Ты просыпаешься и снова
Бормочешь сладкое: - Люблю!
Ты мне протягиваешь губы,
Глазами высветив жильё,
И в полудреме шепчешь: - Глупый!
Озябло плечико моё.
1976
* * *
Как будто листики петуньи,
Твои ладони разомкну.
Вновь гравировкой на латуни
Мой город врезан в тишину.
Едва-едва исходит голос
И пальцы движутся едва,
А город спит уже, а город
Спросонок путает слова.
Не знаю, может, я напрасно
На кухне заполночь курю
И вместо утреннего
"Здравствуй!"
"Спокойной ночи!" говорю.
На свет неоновый, на буквы
Рассвет взлетает, как сова.
А я все маюсь. Я, как будто,
Ищу забытые слова.
А снег прохожими спрессован,
Гудят фонарные столбы,
На темном небе нарисован
Высокий знак моей судьбы.
Рисуют ветры, словно флейцы,
Про нашу встречу свой рассказ.
И весь Иркутск похож на флейту,
Во сне поющую про нас.
1976
* * *
Я буду жив. Я буду жив.
Я буду жив с тобою.
Приходит утро, раскрошив
Полночи за трубою.
Там на печурке стих лежит
И набирает силу.
Я буду жив. Я буду жив.
Не убивайте с тыла.
Не разрушайте наш союз,
Не надрывайте жилы.
Вам не под силу этот груз,
А нам прибавит силы.
Сорвутся листья, закружив,
Ударят ветки плетью.
Я буду жив. Я буду жив
В любом тысячелетье.
И ты со мною поспеши
Нелегкою тропою.
Я буду жив. Я буду жив.
Я буду жив с тобою.
1976
* * *
Душа проснуться хочет.
Земля качается.
А ночка не проходит
И не кончается.
Лечу из этих строчек,
К тебе прикованный.
Будильник мой стрекочет
Никелированный.
Так боль во мне грохочет,
Необъяснимая,
Спасти, наверно, хочет
Тебя, любимая!
Так в маленький комочек
Ты превращаешься
И ласково бормочешь,
Когда прощаешься.
Так в теплый сурик ночи
Мы погружаемся,
Целуем сумрак в очи
И сна лишаемся.
Так снег апрельский точат
Ручьи весенние.
Душа проснуться хочет
В лучах Евгении!
1976
ОБРАЩЕНИЕ К СЕНТЯБРЮ
Сентябрь!
К тебе нисходит вновь
Высокий свет Господний.
Ты несравненную любовь
Мне подарил сегодня.
Сентябрь!
Спасибо за листву,
За женщину, за Женю!
За то, что на земле живу,
За головокруженье.
На небе утки просвистят
И первый снег замесят...
Благодарю тебя,
Сентябрь!
Ты - самый лучший месяц!
1976
* * *
Ничем, любимая, я знаю,
Моих врагов не остудить.
Так пусть любовь горит,
как знамя,
Которое не захватить.
Пусть попытаются, кто сможет
Его на части распластать.
Я знамя собственною кожей
Начну немедленно латать.
Моя любовь - тому порука,
И ты любови не предашь.
Жена, любовница, подруга,
Поверь в союз нетленный наш.
Враги по жизненному склону
Идут, им бой необходим.
Держи, родная, оборону -
И мы с тобою победим!
1976
* * *
Е. З.
Увижу звезды
Неба-терема,
Земные лампы погашу
И гребешком
Ночного дерева
Метели
Космы расчешу.
Согреюсь
Круглыми ледышками
Твоих живых
Румяных щек,
А ты летучими
Ладошками
Горячий вылепишь снежок.
Нарву снежинок
Непридуманных
На тонких
Белых стебельках,
Из них родится
Свет предутренний
И угасающий закат.
Когда
В греховном одеянии
В твоем придуманном
Мирке
Раскинемся на одеяле мы
Под пестрой улочкой
Марке,
Ты нежно шепчешь мне:
- Придурошный!
Ты весь из снега
И огня,
Ты - настоящий,
Непридуманный,
И не придумывай меня!
1973
РЕКВИЕМ
Уходят нерожденные стихи,
Уходят неродившиеся дети.
Поэты, словно женщины - тихи,
И женщины похожи на поэтов.
И те, и те по детищу скорбят,
Которое ушло, но не забыто.
Идет поэт за истиной в кабак,
И вечным горем женщина убита.
Ей суждено молиться за грехи,
Поэту быть за истину в ответе.
Уходят нерожденные стихи,
Как будто неродившиеся дети.
И дети, покидающие мать,
Из жизни преднамеренно изъяты.
Убийства никому не оправдать.
Зачем тогда придумывают яды?
Оправдывают тяжкие грехи?
Содержат вдохновенье на диете?
Уходят нерожденные стихи,
Уходят неродившиеся дети.
1974
ОФЕЛИЯ
Арфы деревьев
И ветры-орфеи,
Арка сведенных,
мятущихся рук.
Молится лику святому
Офелия -
В сердце безумие
или испуг.
Вновь на нее
Надвигается озеро:
Тонет Офелия -
фея любви.
Кладбище.
Гамлет.
Над миром возносится
Мертвый
сияющий
Череп луны.
1969
ВИКТОРУ ЗИКОРЕ, артисту
Иркутского театра юного зрителя
Убили рябчика. Рябка.
Убили.
Потом продали с молотка,
Пропили.
Летели мелко из ствола
Заряды.
Убили птицу для стола
И рады.
Убили рябчика. Рябка.
За что же?
Жизнь птицы - палец у курка
Итожил.
Так точит пуля у виска
Пространство...
Дуэльный мастер сквозь века
Прокрался.
На человека человек
Стремится.
Идет пристрел из века в век
По птицам.
А ВЧЕРА В ПОДМОСКОВЬЕ
БЫЛ УБИТ ВОРОН,
КОТОРЫЙ ПРИЛЕТАЛ
К ЭДГАРУ ПО,
СРЕЗАН ДРОБЬЮ
ЯСТРЕБОК
АЛЕКСАНДРА ГРИНА,
И РАЗБИЛСЯ
МОЙ ЦИРКОВОЙ АКРОБАТ
КОЛИБРИ
Зикора! Ты сегодня пьян
Не в меру!
Вперед, иркутский Дартаньян!
К барьеру!
1972
ЛОВЕЛАСКИ
Ловеласки - ждут.
Я на ласки - крут.
Ловеласки - топ!
Лупоглазки - хлоп!
В водолазке - шут.
Ловеласки - жмут!
Ловеласки - гоп!
А салазки - стоп...
Ловеласки - дрыг!
Я за лаской - прыг!
Ловеласкам - рай,
Лупоглазкам - край!
Ловеласок - ой! -
Непролазный рой.
А проказы чьи?
Ло-
ве-
ла-
со-
чьи!
1968
ЛГУН
Мирские
мерзкие дела -
Без меры, без границы.
Язык -
Подобие весла -
Молотит небылицы.
На Арлекина
я похож:
Такой же бледнолицый.
И вместо правды -
Злая ложь
В моих глазах таится.
1969
АЛЕКСАНДР ПУШКИН
1
Мне кажется - придумали Дантеса!
И Черной речки не было и нет!
В пустом лесу остался пистолет,
И пуля умирает среди леса.
А Пушкин жив! Вон Болдино вдали
Ему открыло потайные дверцы.
Не убиенным остается сердце,
В котором ясный образ Натали.
Необратима Болдинская осень:
Желтеют кроны мокрых тополей,
И снова небо сквозь века проносит
Нанизанных на нитку журавлей.
Мучительная, странная тоска
Объемлет преддуэльные страницы.
Опять ему Михайловское снится,
Осенний дождь струится у виска.
О, только бы не пуля у виска!
Прости, изгнанник, горестную мысль.
Дантеса нет! Но от него зависит
Исход дуэли, зреющей пока.
Да, нет же! Нет же! Не было дуэли!
Как и Дантес - придумана она.
Ведь Пушкин снова пишет о метели
И держит кружку полную вина.
Сейчас он снова повернется в кресле
И Гоголю приветливо кивнет...
А если, все же, грянет выстрел, если
Покинет пуля пистолетный гнет?
Нет! Никогда!
Потомки выньте пулю!
Дантеса нет! Бог
Пушкина хранит.
Но сани с лёту в небо завернули...
Дантеса нет!
Но колокол звонит...
2
Великосветские пирушки,
Где знать столичная вилась
И смаковала: - Этот Пушкин -
И дуэлянт, и ловелас.
- Забавно, знаете, забавно
Его с женою лицезреть!
... В миру Наталья Николавна
Его отравой станет впредь.
Поэт пирушек не чурался
Среди гусар или цыган,
Зато бежать балов старался
И праздных, чопорных дворян.
Речами лживыми разгневан,
Вновь на балу горел огнем.
Считали все, что при царе он,
А оказалось - царь при нем.
В его глазах обиды стыли,
Больную душу рифмы жгли.
Ему таланта не простили,
И только частью - Натали.
Нельзя же верить в самом деле
Тому, кто пишет: "Ревность! Пыл!"
Его убили на дуэли
За то, что Пушкин - русским был!
3
К тебе спешат твои друзья
И женщин свита.
Твоя печаль, твоя стезя
Не позабыта.
Метет февральская метель,
Шуршит солома.
Судьба срывается с петель,
Как двери дома.
Возница гонит лошадей
Сквозь непогоду.
Встречаешь ласково друзей,
А в них - свободу.
Стучится жизнь в твое окно,
Иль смерть бряцает,
Сквозь непогоду все равно
Огонь мерцает.
Живой пульсирует висок,
Стреляют свечки...
Неужто вправду ждет возок
У Черной речки?..
4
Где свет высокий - там слепит.
Перо жестокое скрипит,
А за окном судьба буранит
И дом бревенчатый таранит.
Где стон тяжелый - там болит,
Душа над свечкою скулит
И в черный лес бежит из дома
Душа, отдушина, истома.
Где горечь жизни - там свинец.
Раздался выстрел - и конец...
В бессмертье рухнула дубрава,
Где слева - бес, Всевышний - справа.
Где сан высокий - там навет.
Что ж мимо ты стрелял, поэт?
... На белом блюдце у окошка
Горит кровавая морошка...
5
Как с Голгофы равнодушной,
Гроб не Пушкина - Христа! -
Полетел по ночи вьюжной
В Святогорские места.
В доме няни свет потушен,
Скорбных песен не поют...
Мчатся тучи, вьются тучи,
Или ангелы снуют?
Святогорская ограда
Моровых не знала зим.
Шелестит над белым садом
Шестикрылый серафим.
Триединый конь блистает
Темным оком у крыльца.
А над ним душа летает,
Словно не было конца.
Над оградой, над Собором,
Над серебряным крестом
Пролетит она и скоро
Повстречается с Христом.
- Эй, жандарм! Гляди-ка в оба!
Гроб обвязан... Что с того?
Отворилась крышка гроба,
А во гробе - никого...
Тишина. Тропа кривая
Убегает за пустырь...
Камер-юнкера скрывает
Святогорский Монастырь.
6
Господь в оконце постучал,
Ты вышел со свечою.
Могучий сад в ночи скучал,
Чуть шелестел парчою.
Светились космоса края,
Горели двери ада.
Ты тронул ветви бытия,
Как будто ветви сада.
Господь - свой крест
к твоим плечам
Вознес рукой воздетой...
Гореть, гореть твоим свечам
Над потемневшей Летой.
Сошла огнистая звезда,
В саду спалила грушу...
И затаенная беда
Плеснулась прямо в душу.
Ушел Поэт... Исчез Поэт,
Судьбы не перемогший,
Оставил миру свой портрет
И этот сад намокший.
Сад покаяний и грехов,
Страданий сад и страсти.
Густой,
Бессмертный САД СТИХОВ -
На слезы и на счастье.
7
Еще у Пушкинского лба
Печаль не накричалась,
А у дорожного столба
Уже пурга качалась.
Еще и поле, и крыльцо
Его шептали имя,
А ВЕЧНОСТЬ тронула лицо
Перстами золотыми.
Пролег его последний путь
Сквозь милые пределы.
Уж не вдохнет сей воздух грудь,
С душой разъято тело.
Вон там в Михайловском, в саду,
Души мерцает пламень.
Я след саней в снегах найду,
След вечный, словно камень.
Разлуку колокол поет,
По снегу длятся тени.
В ночи пред Пушкиным встает
Россия - на колени.
8
Снега - взахлеб.
Ручьи - взахлеб.
В одно дыханье - лето.
А осень письма
шлет
и шлет
Погибшему Поэту.
9
Солгали мне, что Пушкина уж нет,
Вселили в душу дикое сомненье:
И в мемуарах, и в стихотвореньях
Везде читаю, что "убит Поэт".
Да разве можно МУЗЫКУ убить?!
Низвергнуть ВЕЧНОСТЬ?!
Истребить ПОЭТА?!
Ведь это то же, что лишиться света,
Или звезду на части разрубить.
С ПОЭЗИЕЙ не сладит пистолет,
Ни нож, ни сабля острая, кривая.
У "виждь и внемли" смерти не бывает,
У Пушкина ее и вовсе нет.
Поверить в эту истину смогли?
Тогда поэтов принимать учитесь!
Звонок в передней...
Эй, поторопитесь!
К вам входит Пушкин вместе с Натали.
10
Однажды Пушкину
приснился страшный сон...
Восстав из сна,
Поэт Великий подивился
И Соболевскому сказал:
- Я потрясен!
Во сне от нас
Кавказ и Киев отделился!
11
А пуля Пушкина мертва:
Ее земля съедает.
А муза Пушкина жива:
Смеется и страдает.
12
Крылья
Мешали мне спать,
И я
Вставал в полночь,
Чтобы извлечь из них
перо.
Ночь сползала
По стенам
На серебряный поднос
утра.
Стихи не получались...
А рядом,
За перегородкой,
У счастливых соседей
Смеялся
Маленький Пушкин.
1969-1997
* * *
На ветке вечер задремал,
Луна нахохлилась, как филин.
Присели низкие дома,
Где жил я - филя-простофиля.
Вот иней лег на провода,
Стальным притянутый магнитом.
В окошках желтая слюда
Снаружи звездами оббита.
На русской печке кот сидит,
Гостей к рассвету намывает,
А черт за вьюгами следит
И в зимних трубах завывает.
Так сладко мне в краю чудес
Среди моих сестер-затворниц.
Слетает с пристальных небес
Святой Никола-Чудотворец.
Мне так охота позабыть
Зловонный город, злые лица.
И в чистой горнице испить
Надежды, как святой водицы.
Сидеть до самого утра
За разговорами простыми
У печки, словно у костра,
С отцом и сестрами своими.
А утром выбежать на снег,
Идти на лыжах в снежном дыме,
Из жизни вычеркнув навек
Твое предательское имя.
1970
НЕРЕШЕННОЕ
А всё ли так?
А так ли?
Все ли?
Атаки.
Села.
Человек.
Куда?
Зачем
Вот так бессонно
из года в год,
из века в век?
А, может,
Есть на свете
"Просто"?
А. может,
ПРАВДА,
ПРАВО
есть?
Неужто
Армия вопросов
Однажды
Все ответы
Съест?
1969
МЕЖДУ ПРОЧИМ
Улика улицы.
Я пьян.
Домами укорочен.
К затылку
солнце
припаял,
И счастлив,
Между прочим.
Я за собою
По пятам
Шагаю, между прочим.
С лица - окалина.
Металл
Сознаньем оторочен.
Текучесть линий
Не при чем.
Я
Времени текучесть
Измерю
Собственным плечом,
Изорванным в лоскутья.
Иду,
От счастья отстранен
Властями, между прочим.
Ладоней ваших
Вороньё
Летает у обочин.
1969
ИРКУТСКОМУ СТУДЕНЧЕСТВУ
Люблю тебя, раскованный,
Студенческий базар.
Вновь, как орех расколотый,
Мне рукоплещет зал.
Опять гремят, как выстрелы,
Латунные хлопки.
Уйду ли я, освистанный
За все мои стихи?
Как две замочных скважины
Сквозят мои глаза.
На что еще отважится
Испепеленный зал?
Восторг ли, буря кроется
За чуткой тишиной.
Нахальные и строгие -
Вы все передо мной.
Веселые, суровые,
Идущие стеной
В тысячелетье новое
Под черною луной.
Вы все еще играете
В "простого дурака",
Вы ничего не знаете
О будущем - пока...
Вам завтра - на экзамены,
На практику - с утра.
Студенчество азартное,
За всё тебе: - Ура!
Восходит новолунием
Прекрасное лицо...
А, может, души юные,
Вы все - перед концом?
Иркутское студенчество,
Старайся - выживай!
Как с Пушкиным
разделались,
О том не забывай!
Со светочами русскими
В согласье пребывай.
А занавес опустится -
Меня не предавай!
Как будто бы горошина,
В тебе останусь я.
Всего тебе хорошего,
Поклонник и судья!
1970
ИСПУГ
Забьется сердце.
И испуг,
Как исповедь начнется,
Когда огромный
Красный круг
За окнами качнется.
Я, не узнав его лучей,
Начну молиться Богу,
И мир,
бессмертный,
Как Кащей,
Ко мне привстанет сбоку.
На круг тот
Истово молясь,
Вглядимся мы друг в друга.
Пожмет плечами мир,
Мол, я
Не досягнул до круга.
А круг -
Из солнечных лучей -
Христова тайна,
треба!
Его - молитвою своей
Мы подняли на небо.
И снова
Медленный испуг,
Как исповедь начнется:
А вдруг однажды
ЭТОТ КРУГ
В небытие сорвется???
1970
ПОНЕДЕЛЬНИК
И вот приходит понедельник,
Какой-то странный
Сонный день.
По всем приметам -
Не бездельник,
Но он оправдывает лень.
У лени столько разговоров
О том - о сем,
о том - о сем.
И неожиданность повторов,
И мягкость линий,
И объём.
О, безысходный
И бесплодный,
Не отдающий дани - день.
Уже в обед меня
Так плотно
В постель укладывает лень.
Я ждал с надеждой
Беспредельной
Чего-то дельного с утра,
Но лишь стихи
про понедельник
Сошли с ленивого пера.
1970
* * *
Не зря судьба укатана.
Угадана не зря.
Горит во мне
закатная,
Залетная заря.
А завтра спозаранится
Житье мое
бытье.
И женщина понравится,
И вымыслы ее.
И с нею - все познается:
И ночь, и соловьи.
А вдруг она
позарится
На помыслы мои?
Живая, импозантная,
Всё взявшая
своё,
Как хищница позарится
На гнездышко мое?
А вдруг она,
Бесцельная,
Надумает играть
И у меня бесценную
Свободу отобрать?
Ах, голь ты перекатная!
Каким бы ни был сам,
Но я
ни долю ратную,
Ни волю - не отдам!
1971
ПОСЛЕ
ОКТЯБРЬСКОЙ ПОЕЗДКИ
НА ВДНХ
Москва, спасаясь от мороза,
Уже накинула меха.
И хрупкие бледнеют розы
В полупустой ВДНХ.
Осенним тронуты распадом,
Они роняют лепестки,
А дворники угрюмым стадом
Метут тропинки и мостки.
Я, обращаясь к бледным розам,
Как будто к умершим друзьям,
Скажу почтительно-серьезно:
- Бессмертье было кстати вам.
Заснули розы сном глубоким
И слов не могут различать,
Садовник заступом широким
Идет их с почвой разлучать.
Пройду походкою калеки
Сквозь ворот каменных ворот.
В глазах останется навеки
Газона вспоротый живот.
Спущусь в метро, где бултыхают
Москвы державной потроха,
Где розы бронзой полыхают
Те самые - с ВДНХ.
1981
* * *
Вы думаете - похороны?
Нет!
Неужто в землю
семена хоронят?
Смотрите! Вновь
Как прежде - по весне
Сады надели белые короны!
Не плачьте, люди!
Это семена
Все те, кто в землю бренную
Уходят.
Их на ладони
примет тишина,
Как это полагается
В природе.
Чтоб избежать
душевной пустоты,
Ненужные сомнения
Рассейте,
Не ставьте онемевшие кресты
На горечь глаз,
На замершее сердце.
Пускай, как семя,
примется оно,
Пускай взойдет
Светло и многолико...
Быть может, в этом
и заключено
Значенье жизни
Истинно великой.
1967
* * *
Забудь меня,
пути забудь
И путы
Слякотных распутиц.
Тебя уже не позовут
Кусты черемухи
кипучей.
Ее цветы, как чешуя,
В речное русло
опадают.
Я знаю:
Ты теперь ничья...
И чьею будешь -
я не знаю.
1968
* * *
Хватаюсь делать
То и это.
Хватаюсь петь, а все
Пропето.
Хватаюсь помнить -
Все забыто.
Хватаюсь жить, а все
Убито.
Пытаюсь бедами
Поститься.
Пытаюсь мордою
Толкаться.
Пытаюсь с блядями
Проститься.
Пытаюсь с гадами
Расстаться.
Катаюсь, будто сыр
По маслу,
И жру оконную
Замазку.
Скитаюсь возле вас
И где-то,
А вы уже, как песня,
Спета...
1973
САРАНКА
Саранки красной завиточки,
Как запятые в той строке,
Что не дописана до точки:
Оборвалась на завитке.
В печать поэт готовил гранки,
И вдруг в укромный кабинет
Из леса принесли саранки -
Природой созданный сонет.
Остановилась правка...
Странно!
Вон там, где вынута строка,
Помещена теперь саранка!
И снова - целая река
Кроваво-красных, точно ранки,
Взамен стихов болят, горят...
И не стихи уже... саранки
Высоким слогом говорят.
1978
* * *
Круглый свет,
квадратный полдень -
Геометрия светил.
Кто меня из полдня поднял?
Душу в полночь
Обратил?
Кто меня переиначил,
Сердце вывел за порог,
И свидание назначил
На распутье
трех дорог?
Постою пред камнем
Древним,
Вспомню дом, поляну, пруд,
Да и выберу деревню,
Где меня любого ждут.
Где в подойнике
клубятся
Молодые облака,
Где родную голубятню
Не разрушили пока.
Ходят голуби карнизом
Или в воздухе парят,
Ходят юзом,
Ходят низом,
Меж собою говорят.
Где считает дни кукушка,
Где под тополем седым
Я пролез иголке
в ушко
И проснулся молодым.
1972
ДАНТЕС
Уснули грозы до весны,
Заборы шаткие
Уснули.
И твердый снег
из тишины
В лицо ударил,
Словно пули.
Запела вьюга, зачала
В кромешной мгле
Хромого беса.
Вот также ведьма
родила
Когда-то
Дьявола Дантеса.
Белел, как смерть,
Январский лес -
Под черным пологом
навета,
А в том лесу
Копытил бес
Кровавый снег,
и след Поэта.
1967
* * *
Моя душа, как незабудка,
Не сок, не свет,
а горечь пьет.
Душа истаивает будто:
Наверно, ей недостает,
Как кипяток, крутого лета,
Как молоко, густой зимы,
Крыла, утерянного где-то,
А может, нищенской сумы.
Далеких, светлых расстояний,
Где в поле девочка поет,
Горячих встреч
и расставаний
Моей душе недостает.
1970
* * *
Счищаю снег
с весенней крыши,
С Саянских гор счищаю снег
И восхожу все выше,
Выше,
Как будто снежный человек.
А крыша солнечная блещет!
А крыша мокрая парит!
Чем выше путь,
тем воздух резче,
И небо озером
Горит.
О, голубое восхожденье,
Туда, где голуби живут,
Где, словно удочки,
антенны
По звездной наледи
Плывут.
Где небо нам навеки
Дарит
Загадку Вечную миров.
Где улыбается Гагарин
И погибает
Комаров.
1967
ВОСКРЕСЕНЬЕ
Как вознесенье -
воскресенье!
В нем, как Христос,
Рассвет воскрес.
Над миром - буйное веселье,
А я несу
Свой тяжкий крест.
Святыми замыслами полон,
Как будто светом
окоём,
Твержу себе:
- Ты должен помнить
О назначении своем.
Корпей,
Плыви, как "Наутилус",
Ищи маяк на берегу,
Чтоб воскресенье
превратилось
В живую, звонкую строку.
Чтобы однажды
В воскресенье
Под громкий хор
ночных цикад,
Как листопад -
Сухой, осенний -
Стихов начался листопад.
1970
ЖУК
О, неуклюжий, жестяной,
Железный жук лежит в жасмине,
Жестикулирует Жюстине:
"Жюстина, сжалься надо мной!
Я не могу свой фрак надеть.
Жюстина, милая Жюстина,
Хочу от жадного жасмина
Освободиться и взлететь.
Жюстина! Выгляни в окно!
Ужасно! Жук твой пропадает!"
Жюстина ужин поджидает.
Знать ей, Жюстине, все равно.
Жужжит, жужжонит майский жук.
Жука Жюстина обожала,
К жуку желанному бежала,
На достижимый слухом звук.
Вблизи жасмина-мужика
Жука движенье не стихало...
И вдруг Жюстина услыхала
Жужжанье жалкого жука.
К жасмину жуткому несла
Жюстина жертвенную жалость,
К жуку божественно прижалась,
Жука слезами обожгла.
1971
ЧЕХЛЫ
Земля в чехле
Из черной ночи.
И я в чехле
своих обид.
Над жизнью -
Между двух обочин -
Чехол насилия
Прибит.
Метет
Материя метели,
Кресты рисуя
на стекле.
А я несу
Свое смятенье
В себе,
Как будто бы в чехле.
Чехлы
меня
Покрыли снегом
И зачехлили
Душу слов.
Но я иду
на битву с веком,
Освобождаясь
От чехлов.
1968
* * *
Степенное
туч
наступленье,
Скопленье
Воды и огня.
Дожди нам несут
избавленье
От жаркого,
Пыльного дня.
Как ахнули
первые
капли!
Как пахари
Взмокли в степи.
Из пригоршни,
как из бокала,
Я синюю молнию
Пил!
1973