НА ПЛЯЖЕ
Дожди - мои поводыри -
На землю тихую
Упали.
Я говорю себе: - Смотри
На красоту
земных купален.
Смотри, как женщина легка!
Себя - раздетую -
Не прячет
И, превращаясь в седока,
В седле любовной страсти
Скачет.
Лопочут светлые дожди,
И плачет женщина
от счастья.
О, Боже праведный,
Прости
Земные ветреные страсти.
Прости земному миру то,
Что он обрел,
Уйдя из рая.
Любви сгорает лепесток,
И наша жизнь перегорает.
Ты в небо засветло
уйдешь,
Любовь земная остается.
Смотри:
Смеется теплый дождь,
И рядом женщина
Смеется.
1971
ШИПЫ
Шипы
Чудовищной машины,
Как исправление ошибок,
Шипы на розах и крапиве.
УБИЛИ!
Вокруг шипенье и злословье.
Мы все затравлены любовью.
Мы все в шипах,
Как в заусенцах.
В ЗАСТЕНКАХ!
НКВД искать устанет
Своих пропавших
Арестантов.
Глаза заряжены шипами.
ПРОПАЛИ!
В крови, в шипах затихло сердце,
Как рыба,
Пойманная в сети.
Шипами полнятся колчаны.
КОНЧАЙТЕ!
Но стрелы в памяти и в теле.
Нас избивали, как хотели.
Осколки в нас впились,
Как клещи.
КАЛЕЧЬТЕ!
Над миром церкви златоглавы -
Руси знаменья и заглавья.
Но, как шипы -
Полнеба шпили
ПРОБИЛИ!
1975
КЛАН
Пираты порядка
Пикантно-опрятны.
А халькопиритка
Нахальна и прытка.
Дороги. Свароги.
России пророки.
За что нас пороли?
За прочность пороков.
О, скотства осколки -
Оскомины века.
О, скольких, о, скольких
Призвали к ответу!
Решетки и петли...
Опять мы не вспять ли?
Раздели нас плети,
Распяли нас падлы!
А голос неистов.
А глобус Вселенной?
Идут колонисты
Крестов и знамений.
За кладбищем остов
Пустого погоста,
Где полые кости
И подлые гости.
Не кланяйтесь клану,
Калите пружину!
За это на плаху
Народ положили.
1971
БАЛ
Был бал. Бал плыл.
Кто он? Он гон.
С ним сон. Он стон.
Он - фон ба - рон.
Я с ней. Он к ней.
В ней свет. Цвет лет.
Он пел. Плёл, млел.
Пил, пал... Был бал!
Бок в бок. Лик в лик.
Был срок. Бег сник.
Лаз глаз. Грудь гладь.
Куст уст. Гроздь чувств.
Плен всклень. Слов сень.
Синь, тень. Раз - день!
Лёг в лог... Трав нрав.
Враз врос. Враз - брос.
Я - плох. О - глох
Я - тих. Я стих.
Грех... страх. Лёт птах:
Мах - мах! Ох! Ах!
1967
* * *
С меня посыпали снега,
С меня грачи слетели.
И эти сумраки - с меня,
И сутки, и недели.
Уже с меня сошли дожди
Большою серой птицей...
И ты сказала мне: - Приди!
Хочу с тобой проститься.
В твою незапертую дверь
Я постучал несмело,
Где ты, не знавшая потерь,
Красивая сидела.
И снова сыпали снега,
С меня слетали листья.
Река сводила берега,
Чтобы весной разлиться.
Парило облако, светясь.
Росло на расстояньи.
Закат занялся и угас,
Когда ты села в сани.
Моя душа, умерив бег,
К твоей душе прижалась,
Но ты холодная, как снег.
Простилась и умчалась...
1974
* * *
О, радость тихая двоих,
Когда чужие руки
Становятся
Родней родных,
Но продлевают муки.
О, это чудо высоты,
Когда не разобьешься.
Но от душевной маеты,
Когда-нибудь
сопьешься.
Разинет окна магазин,
Лицо пахнет резиной.
Уже прошло
Сто тысяч зим.
Мы - Разины?
Разини!
Ступени стоптанных обид,
Тетради пыльной стопкой.
Вся жизнь с вопросом
"Быть - не быть?",
Очкарик, в ваших стеклах.
Соединиться не дано,
Когда пальнут с колена...
Моя - нездешняя -
давно
Ты бродишь во Вселенной.
На слом предписаны слова
И встречи, и разлуки.
Живые веточки родства -
Твои святые руки.
1969
* * *
Заплачет сад,
и станет легче
Ему от пролитых обид.
Опять его - дожди излечат,
Но вновь он плачет
И не спит.
Сырые ветви колготятся
В моем
Негаснущем окне.
Моя любовь,
тебе приснятся
Шаги в туманной тишине.
С тобою мы сегодня
В ссоре.
Я ухожу в зеленый плен,
Где плещет сад,
как будто море,
И поднимается с колен.
Он тихо в грудь мою
Уткнувшись,
Уронит слезы на траву...
А в доме
кто-то
свет потушит
И выйдет в белом
На тропу.
1969
* * *
Листаю дней осенних числа,
Где поселились я и ты,
Где облака сияют чисто
И гаснут поздние цветы.
Где так легко и первозданно
Душе является простор,
Где старый клен
над старым зданьем
Свое столетие простер.
Ах, скоро листья разлетятся
По скверам мокрым и пустым.
Как хорошо с тобой остаться
Под этим кленом золотым.
Как хорошо с тобой остаться,
Совсем с тобой - наедине.
Остаться, чтобы не расстаться
Тебе со мной, с тобою - мне.
Когда мы в полуосвещеньи
И в полусумраке сидим,
Ко мне приходит ощущенье,
Что я тебе - необходим.
Приходит все, что непреложно
Всегда присутствовало в нас,
И отстоялось, и, возможно,
Уже вовеки не предаст.
1976
* * *
Свечу в дому своем внедри,
Когда вода
Источит желоб,
Как червоточина
Внутри
Плода, который сорван желтым.
Иди по радуге сквозь дождь,
Как трубочисты
С парой лестниц.
Твой дождь колючий,
Словно еж,
И потому - еще прелестней.
Живи, как будто скандинав -
Без утопического
Солнца,
Где, как китайская
Стена,
Твоя стена стоит высоко.
Приди с охоты в первый снег,
Как будто
С исповеди тайной,
Но не убей
Свой первый смех,
Который с губ твоих слетает.
1974
МАЙЯ ПЛИСЕЦКАЯ
Мелодию сердце
Выводит, поет.
Я вижу Плисецкой
Надмирный полет.
Высокое что-то
Рождается в нас.
Так легкая штора
Касается глаз,
Трепещет - немая -
В окне на ветру.
И я понимаю,
Что я не умру.
С Луной по соседству
Окажется вдруг
Сиянье Плисецкой,
Сияние рук.
В ней всё: мановенье
Далеких миров,
Дворов откровенье
И тайна даров.
Становится светской
Советская власть,
Увидев Плисецкой
Высокую страсть.
Над Римом и Веной -
Оваций обвал.
Плисецкая - пенный,
Блистающий вал.
Ах, если бы только
Себя повторить!
Ах, если б, как штору,
Века растворить!
На сцене - Плисецкой
Летящая плоть.
Ах, если бы сердце
К судьбе приколоть!
1975
ХУТОРОК
Родимою сторонкой
Шагал я по степи.
И перепелка громко
Кричала мне: - Не спи!
Куда-то одичало
Летели облака,
И степь меня качала,
Как лошадь - седока.
Я, троп не выбирая,
Набрёл на хуторок,
От жажды умирая,
Скатился на порог.
Меня поили чаем,
Кормили калачом
И трогали случайно
То пальцем, то плечом.
Хозяйку величая,
Смотрел я, как она,
Себя не замечая,
Томилась у окна.
В окне - жуков гуденье.
Хозяйка, глядя в лес,
Стояла, как виденье,
Среди ночных небес.
... Наутро я умчался
В далекие края.
С тобою не остался,
Хозяюшка моя.
Весь день,
как будто чайка,
Летел я на восток.
А надо мной качался
Хозяйки шепоток.
1969
ГОЛОС
Как странно голос оживал:
Он вырастал из безголосья,
Он мне рубашку вышивал
И в поле пригибал колосья.
Всяк сущий на земле язык -
Всяк сущей нации корона.
Постигнув языка азы,
Ты стал частичкою народа.
О, животворность языка!
Церковный хор поет на святки:
Протянутые сквозь века,
Звенят голосовые связки.
Шаляпин звезды обрывал,
Он пел - Америку качало!
Как странно голос оживал:
Немая девочка кричала...
1978
* * *
Сегодня дождь
Такой прилежный,
Такой кромешный,
Долгий дождь.
Сегодня вечер неизбежный,
А это значит -
Ты идешь.
Ты мне видна
На горизонте,
Небесный зонт тобою сшит.
А в доме твой
Японский зонтик.
Как кокон свернутый
Лежит.
Сквозь небо пасмурное
Криво
Летят линеечки
Дождя.
На них пишу я торопливо
О том, как я
Люблю тебя.
Останови на окнах
Капли!
Я прочитать тебе велю
По всей небесной
Вертикали
О том, как я
Тебя люблю!
1976
* * *
Сегодня я, как роща, пуст.
Сегодня я в разладе с миром.
Мой мир прославленным кумиром
У горожан не сходит с уст.
А я в разладе с муравьем,
С жуком и даже с воробьями,
С дружком, летающим на "Яве",
Мы с ним давно уже не пьем.
Я с женщиною не в ладу.
И, все-таки, с моста не брошусь,
А, чертыхаясь и корежась,
Как будто по миру пойду.
Мир будет мне смеяться вслед,
Толпу зевак водить за мною,
Глумиться за моей спиною
И пять, и шесть, и двадцать лет.
Своей ничтожностью гоним,
Я стану в крайности бросаться
И умирать, и возрождаться,
И снова быть в разладе с ним.
1976
* * *
Вот грохотнуло среди ночи
И дождик ястребом упал.
Клевали капли окон очи,
И ветер форточку трепал.
На небесах окно большое:
Там одинокий мой двойник,
Как я - с расстрепанной
душою -
К своей тетрадочке приник.
Двойник ли мой,
Господь ли это?
Но я почувствовал уже:
Быть средоточьем слов и света
Он приказал моей душе.
И потому я вновь пребуду
В ознобе и в волшебном сне,
И прикасаюсь, словно к чуду,
К лицу Господнему в окне.
1977
НА СТРЕЛЬБИЩЕ
Этот день - из серых перьев,
Из шинельных облаков.
Ветер цепкий, как репейник,
В лужи стаскивал стрелков.
И, как в песне "Аты-баты",
Попирая горизонт,
Гулко топали солдаты
С командиром в унисон.
И у леса, за горою,
Где и стрельбище, и тир,
Их в шеренгу перестроил
Разудалый командир.
Сыро. Холодно. Мишени.
Да разбитое стекло.
В позаросшие траншеи
Войско серое легло.
Сто шинелишек беспечных
Грозно мушки навели...
И цвели, как два сердечка.
Два подснежника вдали.
Пали веточки рябины
С перебитою листвой,
И палили карабины
По рябине по живой.
Шли со стрельбища солдаты,
Тишиной оглушены.
Пахло черным казематом
От немого старшины.
1979
* * *
Мой город мечется, живет,
Главу на грудь столетья
клонит,
Спешит, влюбляется, хоронит,
Рабочим городом слывет.
А небо смотрит свысока,
И солнце кружится веками,
Поджаренные облака
Хрустят у солнца за щеками.
И вот опять - среди камней
Быть пыльным лето обещает.
Его горячих, душных дней
Короткий дождь не очищает.
Но город садит деревца,
Твердит про воздух
и про воду
И верит в светлую погоду,
И в дружбу сына и отца.
1977
СВОЛОЧЬ
Придурок или сволочь,
Ты хряпаешь вино.
Загривок, как у волка.
С волками - заодно.
Откуда ты приехал?
Откуда ты сбежал?
Мою Эдиту Пьеху
Не ты ли ублажал?
С какого полустанка
Костюм твой
цвета "беж"?
Мою официантку
Зачем глазами ешь?
Откуда и куда ты?
С какой такой земли?
Зачем тебя, кудлатый,
На свет произвели?
У сотенной бумажки
Ты обрываешь край:
- Эй, спойте-ка
"ромашки"!
Люблю советский край!
Я - пролетарий! С Волги!
Я Горькому - родня!
Зачем ты, сволочь, долго
Так смотришь на меня?
1973
БЕЗДЕЛЬЕ
Цвели горбатые недели,
Несли веселые хорьки
Ко мне атласное безделье,
В котором нету ни строки.
Скользили лапки по паркету,
Хорьки водили хоровод.
Себя я чувствовал при этом,
Как будто в масленицу кот.
Я - обольстительный повеса -
Хорьков позвал на самовар.
Моя любовница - принцесса -
Надела лучший пеньюар.
Принцесса пальчиком качала,
На нем светился маникюр,
Принцесса пальчиком стучала:
- Хорьки! Ловить подите кур!
Хорьки, как верную добычу,
Хватали кур и петухов...
Безделье очень неприлично,
Когда безделье - от стихов!
1965
ЧЕЧЕНСКАЯ ВОЙНА
Не поверю в войну,
Не поверю войне,
Но куда ни взгляну,
Всё в крови и в огне.
Затмевается свет
Черным дымом войны,
И кровавится след
Безутешной страны.
Раскрывается вновь
Смрадный зев сатаны.
Льется русская кровь
На дорогах войны.
Неужели в стране
Не прожить без войны?
Умирают в огне
Пацаны... Пацаны!
Не поверю войне,
Но, как бездна темна,
Прокатилась по мне
"БэТээРом" война!
1996
ПЯТНИЦА
Я прячусь в пятницу.
Опять я
Пятнистый сон в себя впитал.
В лесу монетками опята -
Осенних пятниц капитал.
Я давний сон припоминаю,
Где сыроежки и стихи.
Иду в тайгу и приминаю
Дождем пропитанные мхи.
Ах, милый сон! Грибная осень!
Ах, здесь по пятницам грибы!
Горят рябиновые гроздья
Над узкой ниточкой тропы.
В сопровожденьи паутины
Иду позванивать ведром.
Янтарно-матовым светилом
Мой первый груздь
улегся в нем.
1975
НИКОЛАЙ РУБЦОВ
1
С каждой избою и тучею,
С громом, готовым упасть,
Чувствую самую жгучую,
Самую смертную связь.
Николай Рубцов
Ни в чем не знал он половины:
Уж пел так пел - наверняка.
В нем ощущенье пуповины
С Россией, с Русью - на века!
Он не имел тепла и крова,
Тем самым жизни не продлил.
И не делил ни с кем он СЛОВО,
И славу тоже - не делил.
В полях,
над росстанью нетленной,
Скакал свободный, дикий конь.
А он один во всей Вселенной
И пел, и плакал под гармонь.
Он пел, как будто пел архангел!
Прощаньем полнились слова...
В ответ гудел ему Архангельск
И молча слушала Москва.
Но вот печальное известье
Народ по Вологде разнес:
"Погиб поэт! Убит из мести
В крещенский северный мороз".
... Скрипит над миром крестовина,
Поэт российский тихо спит.
Ни в чем не знал он половины.
За это, видно, и убит.
2
Оплакал детство кто свое
Среди болот России?
Мария Аввакумова
Я видел дом обыкновенный,
Обыкновенное жилье.
Здесь жил Рубцов неубиенный,
Гнездо оплакавший свое.
Страдатель милостию Божьей,
Заступник русского села
Был, как Есенин, уничтожен
Исчадьем зависти и зла.
Поэт, детдомовец, бродяга
Жил, как цветок меж серых плит.
Собрат растений, птиц и ягод
Был в доме каменном убит.
Не обошел известной доли
Сей златоуст в седой январь.
О, тяжкий сгусток русской боли,
В небесный колокол ударь!
Уж столькой кровью оросили
Моей земли скорбящий лик!
Во тьме идущая Россия,
Остановись хотя б на миг!
Твоих поэтов убивают!
Но даже мертвые - они
К тебе, страдающей, взывают:
"Россия! Русь! Себя храни!".
Я видел дом, где ночью страшной
Бесовский совершился суд...
И мне подумалось: "Однажды
Как "Англетер" - тот дом снесут!"
3
Гори, гори, осенняя осина!
Гори, гори, осенняя береза!
Анатолий Горбунов
Знать, правда высшая жива.
Рубцов нас не обидел.
Он в небе - Господа слова
Начертанными видел!
Он там вылавливал звезду
Силками повилики.
Он жил, как зяблик - на лету.
Он был - Поэт Великий!
Среди веков, которых нет,
Наш век всех окаянней.
Но в нем Рубцов оставил след
Добра и покаянья.
Он был и странен, и гоним,
Любил свой Север стылый.
И Север светит, словно нимб,
Над раннею могилой.
Рубцов ушел. Цветов нарви,
Застынь, прохожий, строго.
Он чувство веры и любви
Нам передал от Бога.
Среди берез, среди осин
Его душа витает.
И журавлиный тает клин,
Из Тотьмы улетает...
1971 - 1991
МЫСЛЕЛЁТ
Неописуемый восторг -
Полет в пустом пространстве.
Юг, север, запад и восток,
Вы созданы для странствий.
Космическая глубина,
Как будто темень дула:
Там нет начала, нету дна,
Нет звука, нету гула.
Неописуемый восторг -
Лететь на мыслелёте.
Я из себя - себя исторг
В космическом полете.
Какая мгла! Какая тишь!
Вдали Земля уснула.
У глаз - комета, словно мышь
Хвостатая - мелькнула.
Мои домашние грустят
У звездного перрона,
Пока я нахожусь в гостях
В созвездье Ориона.
Вот отдохну и - снова взлет...
Эй, экипаж мой, где вы?
Готовят мысли - мыслелёт
В созвездье юной Девы!
1990
ПАМЯТИ СЕРГЕЯ ШВЕЦОВА
Тринадцать лет Сергея нет,
Но жив его сердечный свет,
И потому он не погас,
Что навсегда остался в нас.
Тринадцать лет Сергея нет.
Наверно, он - среди комет,
Поскольку жизнь его была,
Как вспышка света и тепла.
Тринадцать лет Сергея нет,
Но есть родительский завет
И есть душе его - приют,
Где "баю-баюшки" споют.
Тринадцать лет Сергея нет,
Но жив его упругий след,
И этот след хранит сестра,
Как угли вечного костра.
Тринадцать лет Сергея нет,
Но есть от Господа привет,
Привет, пронзивший холод зим:
Спасенный Господом - Максим.
1997
АВГУСТ
Гремит студеная река,
Вся чешуёю содрогаясь.
Восходит август
В облака,
Реки гремучей не пугаясь.
И просыпается рассвет,
И высевает, словно просо,
Совсем цыплячий,
желтый цвет,
На землю падающий косо.
Колосья зернами полны,
Как будто стрелами
Колчаны.
Скрипят литые кочаны,
Как деревянные топчаны.
Комбайны,
будто бы на взлет
Спешат шеренгой поределой.
Томится август над землей,
Как мой подсолнух
Перезрелый.
Поет о близком сентябре
Гармонью голос петушиный,
И гусь-хозяин во дворе
Шипит
проколотою шиной.
1969
* * *
Чей голос разносится
в черной ночи?
Кто белою вьюгою болен?
Не знают о том бедолаги-врачи,
Им вход в эту ночь недозволен.
Кто нынче обманут,
прострелен,
пробит,
Как пулей - жестокою ложью,
Любимою женщиной предан,
забыт,
Приходит к ночному остожью?
Кто в этом пространстве земном
одинок?
Кто волком зафлаженным воет?
Судьбою сплетенный,
терновый венок
Никак от молвы не укроет?
Кто гордой душою отринул
навет,
Навеки расстался с любовью
И все-таки выжил.
Наверно, поэт,
Не преданный собственной кровью.
Поэт! К одиночеству век приурочь,
Постыдный и полный
коварства...
Так думаю я и метельную ночь
Глотаю, как будто лекарство.
1972
* * *
Из осени, из гирек,
Из каменного дна,
Из желтых георгинов
Разлука создана.
Из белого металла -
Пустынное шоссе.
Ты сумерки сметала
С невидимых существ.
Ты радовала горы,
Сметавшая печаль.
Из осени погоны -
На пагубных плечах.
Морозов ликованье
Лекалами легло...
Поющей наковальней
Заслушалось село.
А в городе приврали,
Что кончился сезон,
И на зиму убрали
Подстриженный газон.
1971
В ЛУЧАХ РОДНОГО КГБ
Предали гласности
меня
предали
Косые ласточки
меня
видали
В досье заложен я
как лист
в гербарий
Вы все подложно
под меня
копали
А после кинули
меня
в рутину
На пленках кинщики
меня
крутили
Язык мой подали
тебе
к обеду
Я весь компотами
к тебе
приеду
1970
ГОРОД
Город сонный солидный
Город сорный корявый
Город злой монолитный
Город сильный и слабый
Город ливневый мокрый
Город линькой напоен
Город лаковый модный
Город листьями полон
Город грустный горючий
Город узкий урочный
Город русский дремучий
Город грузный рабочий
1972
БАЛЛАДА О СНЕГИРЕ
Я в середине января
Иду в тайгу за снегирями.
Вот-вот
поймаю снегиря,
Который снеги
Сотворяет.
Он, точно маки, краснопуз,
Он уважает человека,
Он в царстве инея
и веток
Сияет, как бубновый туз.
Он всё оценит,
Всё поймет,
Он будет жить в окне,
напротив.
Там чья-то девочка
Живет,
Она по стеклам
Пальцем водит.
В ее окне - небес пустырь,
Она прикована
к постели.
Храните девочку,
Метели,
И мною пойманный
Снегирь.
1974
ПАМЯТИ ВЛАДИМИРА УДАТОВА
А время, как эхо. Являются даты,
Звучат и уходят. Не слышно нигде.
И жизнь твоя тоже, Володя Удатов,
Недолгое эхо, круги на воде.
Лежишь ты под сенью сибирского леса.
Ты был неуёмен и полон надежд.
Остались твои многозвучные пьесы,
В которых и юмор, и боль, и мятеж.
Ах, как они все воплощенья просили:
"Союз чародеев", "Очоча... жена"!
В них билась душа, оживала Россия,
Какою бывала во все времена.
Но в ней и над ней -
Достоевского бесы
И Пушкина бесы, и бесы земли.
Живые твои, откровенные пьесы
Пробиться на сцену никак не могли.
Меж ними и властью -
сплошные зазоры,
Меж ними и сценой - глухая стена.
Еще не явились твои режиссеры,
Еще не копнули до самого дна.
А ныне творящие - поняли цену
И злому сарказму, и той глубине,
Пред коими заперли русскую сцену
Для русского автора в русской стране.
Лежишь ты под сенью сибирского леса.
Софитами дни над тобою горят.
Куски твоей жизни,
а может быть пьесы
Над ранней могилой, как птицы, парят.
1997
СОЗВЕЗДИЕ ДЕВЫ
И тихо, и звездно, и колко.
Гляжу в поднебесную згу,
Где мысль моя, точно иголка,
Сияет в небесном стогу.
Звезда ли, игла - неизвестно -
В моей потерялась груди.
С тех пор не могу себе места
В подлунном пространстве найти.
Я думаю: чей же я пленный?
Грядущего, прошлого дня?
О, кто там летит во Вселенной
И вновь не находит меня?
Знакомый напев раздается,
Так скоро лишающий сил...
Кому так протяжно поется?
О, кто моё сердце пронзил?
Под строгие звуки напева,
Оставив дверное крыльцо,
Я вышел к созвездию Девы,
Прохладное тронул лицо.
Меня опалило морозом
И, душу мою леденя,
Горячие хлынули слезы,
И шепот: "Любите меня!"
1979
* * *
Моя осенняя земля!
Мой домик, слепленный из воска!
В усадьбе - старая повозка,
За ней - крапива, конопля.
Ты позабыл меня, кумир -
Мой двор с уютною тоскою,
Там за оторванной доскою
Мне открывался новый мир.
Там в поднебесье сеновал
Летел, набитый млечным светом,
Кричал петух перед рассветом
И звезды-зернышки клевал.
Там и сейчас подсолнух жив,
Который в детстве был посажен!
Скворец, в лиловое окрашен,
У песни не сменил мотив.
Живое олово пруда,
Березка с листьями из эха,
Я вас покинул, я уехал
В железный город навсегда,
Где извивается клубком,
Змеится шум многотиражный,
Где весь насупленный и важный,
Стоит на площади ОБКОМ.
Где я - совсем уже не я -
В кино, в театре, в ресторане...
Спаси меня от вымиранья,
Земля далекая моя!
1980
* * *
Который день, который день
Одной заботой маюсь.
Меня твоя изводит тень,
Как нищенка немая.
Меня твоя изводит тень -
Печальная царевна.
С бокалом грусти,
полным всклень,
Приходит ежедневно.
Неутомимы и крепки
В ночи - ее объятья.
Меня страшат ее шаги,
В подглазьях темные круги
И траурные платья.
В моей душе уж целый век
Ее тропа петляет.
И тень - мой Черный Человек -
Меня не оставляет.
Молчит, выстуживает кровь,
Как приговор Пилата.
За что расплата? За любовь?
За истину - расплата!
1978
* * *
Двадцатый век летел устало,
На поворотах скрежетал,
Как будто кто-то по металлу
Каток асфальтовый катал.
Мой город, сотканный из звуков,
Из электрических огней,
В ночи не спал, стонал и ухал
И чем позднее, тем сильней.
Фонарь крутился милицейский,
Свистел патрульно-постовой...
В застенках пели: "Ты не вейся,
Черный ворон, я - не твой!"
Трамвай-челнок сновал, сшивая
Упавшей ночи лоскуты,
И, словно бархат - тьма живая
Ложилась мягко на кусты,
Но пулей-дурой пробивалась
И разрывалась вновь и вновь...
Пальба все реже раздавалась
И вдруг застыла, словно кровь.
Погасли окна и окурки,
Зевнула улица зевком,
Как будто молния на куртке,
Соединенная замком.
1987
* * *
Я обхожусь тремя словами,
Словами "Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ".
Земля горда тремя слонами,
А я - тобой. Тебя люблю.
Когда с утеса над Байкалом
Мы долго машем кораблю,
Хочу сказать: "Какие скалы!",
А говорю: "Тебя люблю!"
Когда среди осенней грусти
Листву сырую тереблю,
Кричу тебе: "Смотри-ка, грузди!",
А слышно: "Я тебя люблю!"
Когда метель слетает с неба,
Сажусь к оконному стеклу,
Шепчу губами: "Сколько снега!",
А сердцем: "Я тебя люблю!"
Других, как будто, слов не знаю,
Других желаний не коплю.
Пускай всегда пребудут с нами
Три слова - "Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ!"
1977